16.07.2012 в 21:13
Пишет sillvercat:ОДА МАКСИМАМ, или НАД СЕДОЙ РАВНИНОЙ МОРЯ…
Они – воплощение Закона, Порядка, Стабильности и Надёжности. Они всегда точно знают, КАК НАДО. С теми же, кто делает КАК НЕ НАДО, у них разговор короткий…
ВпечатлитьсяПро одного из моих Максов – про Маковеева – я уже исписала весь свой дневник сверху донизу и по диагонали, пользуясь тем, что он об этом безобразии ни сном, ни духом. Но я ещё раз не поленюсь пропеть оду всем Максам мира в его лице. С парой иллюстраций к.
Итак, вот Маковеев прибывает к нам в гости на Черноморское побережье. Я работаю, ребёнок тусит, Маковеев активно осваивает округу вплоть до Сочи – в одиночестве, с помощью навигатора в своём айфоне, а по вечерам выводит нас в кафешки на предмет культурного досуга. (К слову, нидайБох кому-то обсчитать Маковеева или подсунуть что-то некачественное… этот кто-то может заранее завещание писать).
Как-то возвращаюсь я с работы, а Маковеева дома нет. Возвращается он в полной тьмище и строго у меня вопрошает:
– Лисичка, а ты видела закат на море?
– Не-а, – растерянно отвечаю я. – Как-то не доводилось…
К морю у местных отношение, как у питерцев к Эрмитажу: ну есть, никуда же не убежит, потом сходим. Как-нибудь. Нет, ну я-то море трепетно люблю. Но вот закат, каюсь, прошляпила.
– Что? – сурово сдвигает брови Маковвев. – Вы уже год здесь живёте и ни разу не видели заката на море? Вы это серьёзно?
Жизнь кончена. Не начавшись.
Мы с Зайцем виновато мотаем головами и преодолеваем желание забиться в уголок.
– Так, – спокойно констатирует Маковеев. – Отлично. Завтра я беру вино, сыр, помидоры и вас, и мы идём на дикий пляж смотреть закат. Ясно?
– Так точно, ваше превосходительство! – бормочем мы, отступая в кухню.
Жизнь определена, цели поставлены.
На другой день, в полвосьмого вечера, мы бодро шагаем на дикий пляж. Маковеев несёт корзинку с припасами, мы смирно телепаемся сзади.
Вот и берег. Я начинаю близоруко щуриться, выискивая место, куда б приземлиться.
Маковеев неутомимо шагает вперёд и вперёд.
– Ты куда? – не подозревая подвоха, жизнерадостно вопрошаю я.
– Так отсюда же не видно, куда именно солнце садится, – невозмутимо поясняет Маковеев. – Надо во-он туда, за мыс. И побыстрее, закат через двадцать одну минуту.
Двадцать одну минуту? За мыс?! Это же как минимум, метров восемьсот вдоль по берегу, представляющему собой россыпь булыжников размеров с кулак, покрытых скользкими мокрыми водорослями!
– Кира! – задыхаясь, ору я, продолжая, впрочем, резво поспешать за неумолимо удаляющимся Маковеевым. – Ты спятил?! Я думала… мы сядем тут… посидим… и солнце тоже сядет…
– Сядем усе! – демонически хохочет ребёнок.
– У меня близорукость минус… очень много! – продолжаю стенать и мчаться я. – Будет темно! Я упаду! Сломаю ногу! Ребёнок упадёт! Сломает ногу!
– Агащаз! – парирует ребёнок радостно.
– Во-первых, – спокойно говорит Маковеев, не замедляя шагов, – если вы сломаете ноги, я вас понесу.
– Во мне семьдесят кило. В ребёнке сорок, – пыхчу я.
– Во-вторых, – с королевским величием Маковеев пропускает мимо ушей ненужную инфу, – взойдёт луна, и будет светло. А в-третьих, мы выпьем эту бутылку, и тебе станет всё равно.
Два последних пункта сбылись с точностью до миллиметра.
Взошла луна, и стало светло.
Мы напились, и мне стало всё равно.
Мы ещё и в море полезли, как были, в шортах и майках.
С тех пор я вожу приезжающих гостей за мыс смотреть, как солнце в море садится…
…Ну и ещё про то, какие Максы бесстрастные холодильники, я вас умоляю. Не скажу, что у них прям тонкое ЧЮ – такое же толстое, как у меня, но поржать они не дураки. Помнится, Маковеев искал подарок своему Лёше и всё сокрушался, что ничего приличного нельзя выбрать на южных развалах, и брезгливо морщился при виде турецких полотенец с картой Чёрного моря и пепельниц из ракушек. Что поделать, вкусы большинства туристов непритязательны.
И вот заходим мы зачем-то в аптеку чуть ли не за день до его отъезда. Я стою в очереди к провизорше, Маковеев машинально шарит взглядом по витрине и с досадой бормочет, что, мол, он так ничего впечатляющего и запоминающегося Лёше не купил. (О, вы бы видели Лёшу: оленьи очи, ресницы на полщеки… лучше не вспоминать, а то слюной захлебнусь…)
И тут мой легкомысленный взгляд падает на витрину с… не угадали…. с разными кремами и мазями. И я задорненько этак предлагаю:
– А ты купи вот… крем какой-нибудь, что ли, оригинальный…
– В качестве анальной смазки? – флегматично интересуется Маковеев с непосредственностью и изяществом самодержца Николая I, не удосужившись при этом даже голоса понизить.
– Вот! – поспешно заглушаю я его, сама не понимая, что несу. Мы ж Гюго, нам пофиг, что и куда нести, главное – нести. – «Скипилар»! С.. э-э-э… с медвежьей жёлчью и скипидаром!
Маковеев подымает бровь:
– Да уж, этим Лёшка точно впечатлится и запомнит надолго.
Тут до меня доходит, ЧТО ИМЕННО я несу…
Из аптеки мы выползаем на карачках, ржа в голос на всю улицу. Я до сих пор туда без истерического хихиканья зайти не могу. А ведь как бы приличная дама. Преклонных можно сказать, лет…
…Ну и напоследок. Из свежей с Маковеевым переписки. Для зреющего в голове фика мне срочно понадобилось выяснить один вопрос. Пишу:
– Маковеев, любовь моя неземная, а скажи мне, вот у тебя айфон, вот он, к примеру, разрядился, а зарядки у тебя нету, так вот, к нему какая-нибудь другая, не от айфона, зарядка подходит??
Через полминуты получаю невозмутимый ответ:
– У меня штук пять этих зарядок. Две дома, две на работе и одна всегда в сумке.
Господиииииии… В этом он ВЕСЬ…
Проржавшись в кулак, я кротко поясняю:
– Хорошо. Представь – ты потерял ВСЕ зарядки. Можно ли твой айфон зарядить зарядкой от чужого девайса??
Через тридцать секунд следует ответ ответов, воистину королевский:
– Нет, нельзя. Кесарю – кесарево.
Максу – Максово.
Аминь.
URL записиОни – воплощение Закона, Порядка, Стабильности и Надёжности. Они всегда точно знают, КАК НАДО. С теми же, кто делает КАК НЕ НАДО, у них разговор короткий…
ВпечатлитьсяПро одного из моих Максов – про Маковеева – я уже исписала весь свой дневник сверху донизу и по диагонали, пользуясь тем, что он об этом безобразии ни сном, ни духом. Но я ещё раз не поленюсь пропеть оду всем Максам мира в его лице. С парой иллюстраций к.
Итак, вот Маковеев прибывает к нам в гости на Черноморское побережье. Я работаю, ребёнок тусит, Маковеев активно осваивает округу вплоть до Сочи – в одиночестве, с помощью навигатора в своём айфоне, а по вечерам выводит нас в кафешки на предмет культурного досуга. (К слову, нидайБох кому-то обсчитать Маковеева или подсунуть что-то некачественное… этот кто-то может заранее завещание писать).
Как-то возвращаюсь я с работы, а Маковеева дома нет. Возвращается он в полной тьмище и строго у меня вопрошает:
– Лисичка, а ты видела закат на море?
– Не-а, – растерянно отвечаю я. – Как-то не доводилось…
К морю у местных отношение, как у питерцев к Эрмитажу: ну есть, никуда же не убежит, потом сходим. Как-нибудь. Нет, ну я-то море трепетно люблю. Но вот закат, каюсь, прошляпила.
– Что? – сурово сдвигает брови Маковвев. – Вы уже год здесь живёте и ни разу не видели заката на море? Вы это серьёзно?
Жизнь кончена. Не начавшись.
Мы с Зайцем виновато мотаем головами и преодолеваем желание забиться в уголок.
– Так, – спокойно констатирует Маковеев. – Отлично. Завтра я беру вино, сыр, помидоры и вас, и мы идём на дикий пляж смотреть закат. Ясно?
– Так точно, ваше превосходительство! – бормочем мы, отступая в кухню.
Жизнь определена, цели поставлены.
На другой день, в полвосьмого вечера, мы бодро шагаем на дикий пляж. Маковеев несёт корзинку с припасами, мы смирно телепаемся сзади.
Вот и берег. Я начинаю близоруко щуриться, выискивая место, куда б приземлиться.
Маковеев неутомимо шагает вперёд и вперёд.
– Ты куда? – не подозревая подвоха, жизнерадостно вопрошаю я.
– Так отсюда же не видно, куда именно солнце садится, – невозмутимо поясняет Маковеев. – Надо во-он туда, за мыс. И побыстрее, закат через двадцать одну минуту.
Двадцать одну минуту? За мыс?! Это же как минимум, метров восемьсот вдоль по берегу, представляющему собой россыпь булыжников размеров с кулак, покрытых скользкими мокрыми водорослями!
– Кира! – задыхаясь, ору я, продолжая, впрочем, резво поспешать за неумолимо удаляющимся Маковеевым. – Ты спятил?! Я думала… мы сядем тут… посидим… и солнце тоже сядет…
– Сядем усе! – демонически хохочет ребёнок.
– У меня близорукость минус… очень много! – продолжаю стенать и мчаться я. – Будет темно! Я упаду! Сломаю ногу! Ребёнок упадёт! Сломает ногу!
– Агащаз! – парирует ребёнок радостно.
– Во-первых, – спокойно говорит Маковеев, не замедляя шагов, – если вы сломаете ноги, я вас понесу.
– Во мне семьдесят кило. В ребёнке сорок, – пыхчу я.
– Во-вторых, – с королевским величием Маковеев пропускает мимо ушей ненужную инфу, – взойдёт луна, и будет светло. А в-третьих, мы выпьем эту бутылку, и тебе станет всё равно.
Два последних пункта сбылись с точностью до миллиметра.
Взошла луна, и стало светло.
Мы напились, и мне стало всё равно.
Мы ещё и в море полезли, как были, в шортах и майках.
С тех пор я вожу приезжающих гостей за мыс смотреть, как солнце в море садится…
…Ну и ещё про то, какие Максы бесстрастные холодильники, я вас умоляю. Не скажу, что у них прям тонкое ЧЮ – такое же толстое, как у меня, но поржать они не дураки. Помнится, Маковеев искал подарок своему Лёше и всё сокрушался, что ничего приличного нельзя выбрать на южных развалах, и брезгливо морщился при виде турецких полотенец с картой Чёрного моря и пепельниц из ракушек. Что поделать, вкусы большинства туристов непритязательны.
И вот заходим мы зачем-то в аптеку чуть ли не за день до его отъезда. Я стою в очереди к провизорше, Маковеев машинально шарит взглядом по витрине и с досадой бормочет, что, мол, он так ничего впечатляющего и запоминающегося Лёше не купил. (О, вы бы видели Лёшу: оленьи очи, ресницы на полщеки… лучше не вспоминать, а то слюной захлебнусь…)
И тут мой легкомысленный взгляд падает на витрину с… не угадали…. с разными кремами и мазями. И я задорненько этак предлагаю:
– А ты купи вот… крем какой-нибудь, что ли, оригинальный…
– В качестве анальной смазки? – флегматично интересуется Маковеев с непосредственностью и изяществом самодержца Николая I, не удосужившись при этом даже голоса понизить.
– Вот! – поспешно заглушаю я его, сама не понимая, что несу. Мы ж Гюго, нам пофиг, что и куда нести, главное – нести. – «Скипилар»! С.. э-э-э… с медвежьей жёлчью и скипидаром!
Маковеев подымает бровь:
– Да уж, этим Лёшка точно впечатлится и запомнит надолго.
Тут до меня доходит, ЧТО ИМЕННО я несу…
Из аптеки мы выползаем на карачках, ржа в голос на всю улицу. Я до сих пор туда без истерического хихиканья зайти не могу. А ведь как бы приличная дама. Преклонных можно сказать, лет…
…Ну и напоследок. Из свежей с Маковеевым переписки. Для зреющего в голове фика мне срочно понадобилось выяснить один вопрос. Пишу:
– Маковеев, любовь моя неземная, а скажи мне, вот у тебя айфон, вот он, к примеру, разрядился, а зарядки у тебя нету, так вот, к нему какая-нибудь другая, не от айфона, зарядка подходит??
Через полминуты получаю невозмутимый ответ:
– У меня штук пять этих зарядок. Две дома, две на работе и одна всегда в сумке.
Господиииииии… В этом он ВЕСЬ…
Проржавшись в кулак, я кротко поясняю:
– Хорошо. Представь – ты потерял ВСЕ зарядки. Можно ли твой айфон зарядить зарядкой от чужого девайса??
Через тридцать секунд следует ответ ответов, воистину королевский:
– Нет, нельзя. Кесарю – кесарево.
Максу – Максово.
Аминь.